ПРОПОВЕДЬ ЕПИСКОПА ПИТИРИМА (ТВОРОГОВА), СКОПИНСКОГО И ШАЦКОГО В ДЕНЬ ПАМЯТИ СОРОКА СЕВАСТИЙСКИХ МУЧЕНИКОВ.
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Сегодня Православная Церковь чествует сорок Севастийских мучеников. Согласно Типикону, в будничные дни Великого Поста только дважды совершаются полиелейные богослужения — это Первое и Второе обретения главы Иоанна Предтечи и память сорока мучеников.
Про Своего Предтечу Господь Сам засвидетельствовал, что он больше всех рожденных женами (Мф. 11, 11). Но чем отличились сорок воинов, проходивших свое служение на окраине Римской империи, в далекой Армении? Почему Церковь по прошествии ХVII веков хранит память о них столь ясной, как будто они только вчера просияли в лике мучеников?
Святитель Василий Великий говорит об этой славной сорокачисленной дружине, что у них «в раздельных телах была как бы одна душа, в согласии и единомыслии веры показали они терпение в мучениях, одинаковую стойкость за истину. Все подобны один другому, все равны духом, равны подвигом; посему и удостоены равночестных венцов славы».
Действительно, мужество, стойкость, терпение, пламенная вера и верность Богу, которые имели Севастийские мученики, достойны самой восторженной похвалы. Но всеми этими качествами обладали и другие святые. Более того — мужество и терпение закаленных в воинских упражнениях и боевых сражениях воинов не вызывают такого удивления, как те же мужество и терпение, которые проявляли мучимые за Христа женщины и дети. Но что-то было в подвиге этих славных воинов такое, чти поставило их выше тех, кто также пострадал за Христа.
Чтобы приблизиться к пониманию этого «что-то», обратим свой взор на обычную жизнь любого воина. Проходят века, сменяются эпохи, совершенствуются воинские орудия, а служба современного солдата или сержанта, как и жизнь простого гастата или принципа в древнем Римском легионе, проходит в тех же воинских упражнениях, учениях и походах. Быт воина во все времена был суровым и аскетичным. А среди грубых воинских развлечений и утешений, пожалуй, самым невинным и приятным была после утомительного многодневного похода суровой зимой или во время ненастья принять хорошую баню, дать краткий отдых и приятное тепло телу, насладиться целительной силой водных процедур, вновь почувствовать бодрость, свежесть, веселие и крепость юности.
И изощренные мучители изобретают для Севастийских мучеников самую коварную пытку: отправляют их в ледяное озеро, а на берегу растапливают баню для тех, кто, не выдержав соблазна, отречется от Христа. И один из них не выдержал, и хотя еще совсем недавно не поддался на обещания чинов и неведомых ему удовольствий и благ, но не смог отказаться от знакомого и привычного наслаждения. Блж. Августин говорит, что мы «должны пользоваться сим миром, а не наслаждаться им».
Даже самые невинные и простые удовольствия могут оказаться губительными, если начинают обладать нами (1 Кор. 6, 12). Человек, по замыслу Божию, создан наслаждаться Творцом и пользоваться творением, но с момента грехопадения он научился наслаждаться творением и пользоваться Творцом.
На примере сорока мучеников мы видим, что самым трудным для них оказалось испытание привычным для них наслаждением. Тот, кто не выдержал испытания, стал предателем. Привычка к наслаждению оказалась в нем настолько сильной, что на глазах своих товарищей он предает не только их, но и Христа, за Которого они все страдали. Он делает сначала один неуверенный шаг, затем другой, а потом бежит, опаляемый взглядами в спину. Но, не получив наслаждения, обретает смерть. А на его место заступает другой, из числа стражи, чтобы восстановить полноту святой четыредесятницы мучеников.
Мы сейчас переживаем преполовение святой Четыредесятницы, когда Церковь установила поклонение честному Кресту Господню. Преп. Макарий Оптинский говорил, что в кресте познается любовь Божия, а не в сладости утешения. Постом мы отказываемся не только от греховных удовольствий — им мы должны сопротивляться в любое время, — но постом мы лишаем себя и невинных утешений, чтобы укреплять и тренировать волю. В это время мы испытываем себя: мы ли властвуем над своими страстями и пристрастиями, или они над нами? И если все свои стремления и желания мы направляем к Богу, только в Нем видим источник наслаждения, то нам нетрудно отказаться от других удовольствий.
Но беда в том, что даже во время Великого поста мы позволяем себе множество маленьких послаблений и утешений, оправдываясь своей немощью и незначительностью преступлений. Все эти сорок дней поста мы, подобно сорока мученикам, поставлены, если не в ледяную воду, то в такие условия, когда нам необходимо отказаться от привычных утешений, не обязательно связанных с грехом. И вот именно невинность и привычность удовольствий становятся самым сильным искушением для тех, кто не научился властвовать над собой и наслаждение Творцом обращает в наслаждение творением.
Свят. Василий Великий учит; не тот терпелив, у кого нет необходимого, но тот, кто, не имея недостатка в наслаждении, продолжает терпеть бедствие. И современный мир с его умножающимися каждый день соблазнами дает нам прекрасную возможность посреди моря самых разнообразных и доступных наслаждений показать терпение в пренебрежении к ним и засвидетельствовать верность Богу, принося Ему всю свою не растраченную на удовольствия любовь, чтобы в ответ получить неиссякаемый и неисчерпаемый источник божественной Любви.
Аминь.
Проповедь произнесена 22 марта 2012 года.