ПОУЧЕНИЕ ПРОТОИЕРЕЯ АЛЕКСИЯ БЕЛОЦВЕТОВА (+1876Г.) В НЕДЕЛЮ 15-Ю ПО ПЯТИДЕСЯТНИЦЕ.

О трудностях пастырского служения

(Апостол зач. 176-е; 2 Кор. 4, 6-15)

В нынешнем апостольском чтении св. Церковь предлагает, братие, нашему вниманию слова апостола Павла о трудностях апостольского служения. Это дает повод и мне предложить вам ныне слово о трудностях вообще нашего пастырского служения.

Правда, наше пастырское житье далеко не то, что апостольское. Апостолы не имели ни своих домов, ни имущества, и кроме того должны были постоянно трепетать за свою жизнь, как и пришлось им действительно всем без исключения пострадать за Христа. Мы, пастыри, на этот раз гораздо покойнее апостолов. Но если всмотреться и вникнуть в дело, как трудна и наша служба, наша жизнь, которой, однако, так многие завидуют! И первее всего: каждый из нас, лиц духовных, стоит на глазах у народа: все за ним следят, все подмечают. Случись, что выпил он лешнее, или сказал шутку, смешное что-нибддь, или вышел прогуляться, тем более позволил себе светское развлечение какое: все его и как еще осуждают! “Вон, говорят, что делает, а еще священник!” Как будто священник не такой же человек, как и все, а его осуждают и за то, что другие постоянно и неосужденно делают. И замечательно, — чем кто снисходительнее к себе, тем строже те к нашему священнику. Не спорю, есть священники, которые не смотрят на то, каким соблазном служит их жизнь. Но на каком они и счету за то в своих местах! И из-за них как много терпит все сословие наше! А главное, какой ответ придется им давать пред Господом! — Иже аще соблазнит единого от малых, уне есть ему (лучше для него), да обесится жернов осельский на выи его и потонет в пучине мостей. — Горе человеку тому, имже соблазн приходит,— говорит Христос (Мф. 18, 6-7). Вы, други мои, берете ли это во внимание? — Затем: каждый человек знает свое время с работой и — отделался, отдыхает. А священник, когда он свободен? Когда он может сказать: теперь никому я не понадоблюсь? Его требуют и утром, и в полдень, и вечером, и в полночь, и чуть не всегда, с понуждением: “поскорей!” Все спят глубоким сном, а он часто отправляется по грязи и под дождем верст за 13—15 с требой, и иногда вовсе не из таких, что-бы ехать ночью: только крестьянину жаль дня. Но, положим, священник и дома ночь проводит; спрасите его, однако, как он проводит свои ночи? Не должен ли он бывает почасту просиживать ночи над священными книгами, в соображениях: что сказать ему в предстоящее воскресенье своим детям духовным в их назидание? Вы не видите этого? Не хотите и того знать, что священник провел иногда всю ночь в чтении и молитве, утро в службе по церкви, затем надо бы ему успокоитсья хоть немного; но ему и тут не дают покоя. Его прямо из церкви торопят в приход и еще обижаются, что ждать его пришлось, что он не оставил для их требы божественной литургии. Думаете, легко все это братие? А случится, нашлет Господь в приход к нему эпидемию? — тогда и родные бегут почасту от больных; а пастырь ваш, отец духовный, всегда тут: и рано, и поздно, и при умирающих, и вокруг мертвых, и на дому, и в церкви. Тогда он гостем дома. А и явится домой: спокоен ли он и здесь? Не должна ли его постоянно тревожить мысль, что вот-вот принесет он с собой заразу и в семью свою; кто тогда будет смотреть за ней? А сам заразишься, на кого тогда отсавишь семью? Известно, как горька жизнь сиротствующего духовенства! И при всем этом пастырь ваш должен еще слышать от прихожан своих завистливые попреки и укоризны, что жить ему очень легко?! Нет, не легко. Если не легко править и домом, то что же сказать об управлении целым приходом? Ведь за каждую душу ему придется в свое время отвечать своей душой. Крови их от руки твоея взыщу, глаголет Господь. Вследствие чего не должна ли его постоянно тревожить мысль: что-то теперь в приходе у меня? Не наделал-ли кто смерных грехов? Не совратился ли кто с истинного пути? И вот мысль его переносится из дома в дом, и видит он, точно на яву, в мыслях своих: здесь ссоры, там непорядочную жезнь и т. д. Этот перестал ходить в церковь: что с ним? В таких мыслях застает его ночь, и он засыпает; но и во сне сон сна страшнее видится ему. — О, ночи, ночи темныя! Вы одне знаете счет нашим воздыханиям, да Бог, испытующий сердца и утробы наши. А людям мирским где и почему знать заботы пастырския?

Так, братие мои, не завидуйте нам: ей, и без того не легко живется большинству из нас. Зачем же еще более отягощать вам наше положение? Не преогорчевать, а покоить и утешать нас должны вы, по заповеди Божией, — утешать своим участием и послушанием. Да! Внимательность ваша к нам и нашему служению выше и дороже для нас всяких наград и отличий: при ней нам и труд не в труд. А при огорчениях с вашей стороны поневоле правишь служение свое не радуясь, а воздыхая, и чрез то губишь и свой труд и вам пользы не приносишь, ибо, по апостолу, когда службу править священник для прихожан воздыхающи, тогда несть полезно вам сие (Евр. 13, 17). Не лишнее и то вам заметить, что если нам, пастырям, горе, аще мы не благовествуем вам (1 Кор. 9, 16), и творим дело Господне с небрежением, то не менее, горе и вам,если вы не хотите внимать наши наставлениям. Сами вы и отвечать будете за свою погибель пред грозною правдою Божескою. Аминь.