Протоиерей Георгий Шмид.
ОПИСАНИЕ ИКОНЫ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА.

«Иди со звездою, прославь с пастырями,
ликуй с ангелами, воспой с архангелами,
да состоится общее торжество небесных и земных сил»

Св. Григорий Богослов.

Икона являет собой связующее звено между вочеловечением
и новым возвращением на землю,
между первым и вторым пришествиями Господа.
Икона не только живо хранит память о совершившемся вочеловечении, -
она постоянно напоминает нам и о предстоящем втором пришествии Господа.
Вот почему в Восточной Церкви икона Христа считается
неотъемлемым элементом христианского вероисповедания
и в ней усматривается «сокращённый» символ веры.

Иконе Рождества Христова присущи две характерные особенности: (а) она не служит иллюстрацией того или иного отдельного текста, относящегося к этому Празднику; основой для её изобразительного содержания служат как Св. Писание так и Св. Предание, в силу чего она наглядно показывает и раскрывает догматическое содержание и смысл Рождества во всей его полноте; (б) по своим краскам и по богатству деталей это одна из самых радостных праздничных икон.

Прототипом для классического перевода иконы Рождества Христова послужили изображения этого события на ампулах, небольших сосудиках, в которых паломники приносили домой из Святой Земли масло от лампад, горевших на святых местах. Время их происхождения – IV-VI вв. На них изображались те Евангельские события, на местах которых они изготавливались. Напомним, что на месте Рождества Христова имп. Константин построил храм, криптой которого являлась сама Вифлеемская пещера. В ней и была, как полагают, изображена с предельной исторической точностью та сцена Рождества Христова, которую повторяют ампулы, и которая легла в основу нашей иконографии этого Праздника. Классический перевод иконы Рождества выглядит следующим образом: в центре, на фоне горок, пещера с новорожденным Спасителем в яслях. Над яслями склонились вол и осёл; рядом на одре возлежит Божия Матерь; наверху – ангелы и звезда; с одной стороны от пещеры волхвы идут или едут на поклонение, с другой – пастухи. Внизу по углам обычно изображаются две сцены: это омовение Младенца и сидящий в глубоком раздумье Иосиф, перед которым стоит сгорбленный старик с палкой.

Нетрудно заметить, что в своей описательной части икона соответствует кондаку Рождества: «Дева днесь Пресущественного рождает и земля вертеп Неприступному приносит, ангелы с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют, нас бо ради родися Отроча младо, Превечный Бог».

Теперь обратимся от изобразительной части иконы к её содержанию. Здесь можно чётко выделить два аспекта: 1) икона раскрывает сущность события – т.е. факт непреложного вочеловечения Бога: она ставит нас перед видимым свидетельством основного догмата христианской веры и целым рядом своих деталей подчёркивает в равной степени как Божество так и Человечество воплотившегося Слова; 2) образ показывает нам воздействие этого события на естественную жизнь мира, словно даёт перспективу всех его последствий. По словам св. Григория Богослова, Рождество Христово «не праздник создания, но праздник воссоздания», т.е. обновления, освящающего весь мир. В Боговоплощении вся тварь получает новый смысл своего бытия, лежащий в конечной цели её существования, в её грядущем преображении. Вот почему вся тварь принимает участие в совершившемся событии и вокруг новорожденного Богомладенца мы видим представителей всего созданного мира, каждого – в подобающем ему служении, или, более точно – благодарении. Прислушаемся, как осмысливает эту тему песнопение Праздника: «Что Ти принесем, Христе, яко родился еси на земли яко человек нас ради; каяждо бо от Тебе бывших тварей благодарение Тебе приносит: ангели пение, небеса звезду, волсви дары, пастырие чудо, земля вертеп, пустыня ясли, мы же Матерь Деву…». К сказанному икона добавляет ещё приношение от мира животного и мира растительного.

Смысловым и композиционным центром иконы, с которым так или иначе соотносятся все детали, является Младенец: повитый пеленами, Он лежит в яслях на фоне тёмной пещеры, в которой родился(1). Так образ являет нам две основные идеи праздника Рождества, которые пронизывают всё посвященное ему богослужение – это радость всего мира, вызванная явлением в этот мир Всемогущего Бога, и «истощание» Бога ради спасения людей, Его «уничижение». Над Младенцем, словно высокая сень, нависла чёрная бездна Вифлеемской пещеры. Её мрачный цвет и светящиеся белизной одежды Христа напоминают о мире, поражённом грехом по вине человека, в котором воссияло Солнце Правды. Отсюда – двоякая символика пещеры: это и символ сокровищницы, в которой лежит «небесная жемчужина» - Христос, и место упокоения Христа: в ней положили Его мертвое тело после смерти на Кресте. Поэтому белые одежды Младенца и Его ясли напоминают нам одновременно о погребальных пеленах и каменном гробе.

Если упоминание о пещере заимствуется из предания, то о яслях и пеленах говорит Евангелист Лука: «и спеленала Его и положила в ясли» (Лк 2:7). Далее он же указывает на ясли и пелены как на отличительный признак, данный ангелом, по которому пастухи должны были узнать в Младенце своего Спасителя: «И вот вам знамение: вы найдёте Младенца в пеленах, лежащего в яслях» (Лк 2:12)(2). Согласно тексту богослужебной стихиры Праздника ясли являются приношением Богомладенцу от пустыни. Его значение раскрывает св. Григорий Богослов: «Преклонись перед яслями, через которые ты, сделавшийся бессловесным, воспитан Словом» (т.е. возрастаешь, питаясь евхаристическим хлебом). Пустыня (в данном случае пустое, ненаселённое место), предоставившая убежище Спасителю, Которого мир не принял от рождения, был исполнением Ветхозаветного прообраза – пустыни, в которой был явлен прообраз Евхаристии – манна. Одождивый еврейскому народу манну – небесный хлеб – Сам стал евхаристическим хлебом – Агнцем, возносимым на жертвеннике, прообразом которого и являются ясли, приносимые в дар Младенцу Новозаветной пустыней.

Воплощение Бога началось и кончилось уничижением. «Не скиптры и престолы, но последняя нищета; что бо хуждше вертепа, что же смиреннейшее пелен». Пещера, ясли, пелены, о которых говорят свящ. тексты и которые наглядно показывает нам икона – указания на кенозис Божества, Его истощание, на крайнее смирение Того, Кто невидимый естеством, становится видимым плотью человека ради, рождается в пещере, повивается пеленами, предвозвещая Свою смерть и погребение, гроб и погребальные пелены.

В пещере, у самых яслей, мы видим вола и осла. В Евангелиях о них не упоминается. Тем не менее, на всех изображениях Рождества Христова они находятся в непосредственной близости к Богомладенцу. Их расположение в самом центре иконы указывает на важность, которую придаёт Церковь этой детали. Исчерпывается ли их присутствие на иконе чисто практической необходимостью (на осле ехала Божия Матерь, а вола Иосиф привёл на продажу для покрытия расходов)?(3) Максимально близкое расположение бессловесных к Богомладенцу скорее указывает на исполнение пророчества Исайи: «Вол знает владетеля своего, и осёл ясли господина своего; а Израиль не знает Меня, народ Мой не разумеет» (1:3). В жилищах человеческих не нашлось места для воплотившегося Бога, как и потом – «Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф 8:20); единственное место, которое отвёл народ иудейский новорожденному Христу, стали не их сердца, а Голгофский Крест… На жертвенное служение Новорожденного Спасителя указывает и то, что вол и осёл являлись «чистыми» животными, которых приносили в Иерусалимском Храме в жертву: они, две Ветхозаветные жертвы, склонили свои головы над Одной Новозаветной … Пещера и ясли, в которых возлежало Слово, - жилище животных; их присутствием икона напоминает нам пророчество Исайи и приглашает нас к познанию и разумению совершающейся тайны Домостроительства Божия.

Однако, не Младенец и не ближайшее Его окружение обращает на себя в первую очередь взор, обращённый к иконе. Наше внимание приковывает к себе положение Божией Матери и Ёе место на иконописном пространстве. Этим подчёркивается роль и значение, которые придаёт Церковь Пресв. Деве Марии в Рождестве Христове. Оно созвучно пониманию Рождества как Праздника воссоздания: Пресв. Богородица – «всех земнородных обновление», новая Ева. Как первая Ева стала матерью всех живущих, так новая Ева стала Матерью всего обновлённого человечества, обоженного через вочеловечение Сына Божия. При этом важно помнить: Воплощение есть не только дело воли Божией, но и свободной воли и веры Приснодевы Марии. В этом отношении между волей и верой первой и второй Евы существует принципиальное отличие: первая Ева, мать всех живущих, приняла слова искусителя в райском состоянии, в состоянии безгрешного человека; вторая Ева, избранная Богом Себе в Матерь, приняла эту весть в состоянии падшего человечества. Следовательно, это избрание не отделяет Её от остального человечества, от Её предков и сородичей по плоти, святых или грешных; Она представляет Собою то лучшее, что в них есть. Богоматерь – высшее благодарение Богу, приносимое от лица всего творения Богу. Этим приношением, в лице Божией Матери, падшее человечество даёт свое согласие на свое спасение через Боговоплощение. Икона Праздника наглядно подчёркивает эту роль Богоматери, когда выделяет Её среди всех остальных фигур Её центральным положением, а иногда и размерами. На многих иконах Рождества образ Богородицы – самый масштабный; этим подчёркивается не только Церковное осмысление Её значения в истории Боговоплощения - налицо противопоставление крохотной фигурке спеленатого Христа, «умалившего Себя человек ради» (Флп 2:7).

Положение Божией Матери преисполнено глубокого смысла и непосредственно связано с догматическими проблемами той или иной эпохи. Как правило, Она изображается возлежащей непосредственно возле Младенца на одре, но обычно уже вне пещеры. Изменения в Её положении подчёркивают – в соответствии с необходимостью – то Божество, то человечество Спасителя. Так, иногда Она изображается полусидящей – этим указывается на отсутствие у Неё обычных для рожениц страданий и, следовательно, на девственность рождества и Божественное происхождение Младенца (против несториан). Но в подавляющем большинстве икон Рождества Христова изображение Богоматери выказывает сильное утомление: опираясь на локоть, Она развернулась в противоположную от яслей с Младенцем сторону – Она словно отдыхает от свершившегося чуда. Но это утомление – не есть результат обычных страданий во время родов: оно призвано напоминать нам о непреложном человечестве Младенца. Величие и торжественность происшедшего, так же как и непостижимость акта вочеловечения Бога подчёркнуты красным огненным ложем, обволакивающим Богоматерь.

Итак, центральную группу иконы Рождества составляют Богомладенец и Его Пречистая Матерь; вокруг них расположены многочисленные детали, призванные свидетельствовать о самом Воплощении и о Его воздействии на весь тварный мир.

Вверху справа – ангелы, они выполняют двойное служение: славословят и благовествуют. Вот почему одни из них обращены кверху и славят Бога, другие наклонены вниз, к пастухам, которым возвещают Радостную Весть (Лк 2:10-11)(4). По преданию, стада, пасшиеся по дороге из Вифлеема в Иерусалим, предназначались для храмовых жертв. Поэтому пастухи жертвенных животных первыми среди людей узнали о рождении Мессии, Который взял на Себя все грехи мира. Это простые неискушённые люди, с ними горний мир входит в общение непосредственно в их обыденной рабочей жизни, делая их свидетелями совершившегося чуда. Они внимают ангельской вести; часто один из них играет на свирели, присоединяя тем самым человеческое искусство, музыку, к ангельскому хору(5).

С другой стороны от пещеры – волхвы, ведомые звездою. Её длинный луч указывает прямо на пещеру. Этот луч связывает звезду с частью сферы, выходящей за пределы иконы – символическим изображением горнего мира. Так икона показывает нам, что звезда эта не только космическое явление, но и носительница Вести, исходящей из горнего мира, Вести о том, что «на земле родился Небесный».

Тайна Боговоплощения была открыта неграмотным пастухам непосредственно от Ангела; волхвы же, как люди науки, д.б. проделать долгий путь от знания относительного к знанию абсолютному через изучаемый ими предмет. Согласно св. Василию Великому персидские астрономы из поколения в поколение передавали пророчество Валаама о звезде(7). Вот почему на утрене под Рождество читается в каноне: «Волхва древле Валаама словес ученики мудрые звездоблюстители радости исполнил еси». Звезда является т.о. и исполнением пророчества и тем космическим явлением, изучение которого привело мудрейших из людей «кланятися Солнцу правды». Она – тот свет, который был скрыт от евреев, но воссиял язычникам. Согласно этому Церковь видит в пастухах, первых сынах Израилевых, поклонившихся Младенцу, - начаток Церкви еврейской, а в волхвах – начало Церкви из язычников. Дары волхвов, принесённые Младенцу – «искушено злато яко Царю веков, и ливан яко Богу всех; яко тридневному же мертвецу, смирну Бессмертному» - предрекают Его смерть и Воскресение. Поклонением волхвов Церковь свидетельствует, что она принимает и освящает всякую человеческую науку, идущую к ней, если только относительный свет вне-христианского откровения приводит тех, кто ему служит, к поклонению истинному свету. В этой связи интересная деталь: волхвов обычно изображают разных возрастов, чем в особенности подчёркивается, что откровение даётся людям независимо от возраста и жизненного опыта.

В нижнем углу иконы две женщины купают новорожденного Младенца. Эта сцена основывается на Предании, которое также передают два апокрифических евангелия – псевдо-Матфея и псевдо-Иакова. Две женщины – повивальные бабки, которых Иосиф привёл к Божией Матери. Эта сцена из повседневной жизни ясно подчёркивает человечество родившегося Младенца: Он, Как и всякий новорожденный, подвержен естественным требованиям человеческой природы. Однако, существует и другое толкование: повивальные бабки являются также и свидетельницами Его божественного происхождения. По Преданию они опоздали и не присутствовали при самом Рождестве и одна из них, праведная Саломия (изображается на иконе с венчиком) не поверила, что у Девы может родиться Младенец. За свое неверие она была наказана: у неё отнялась рука, дерзнувшая удовлетворить её любопытство. Раскаявшись и прикоснувшись к Младенцу, она исцелилась.

Ещё одна деталь иконы особенно подчёркивает, что в Рождестве Христовом «побеждается естества чин»: это Иосиф. Он не входит в центральную группу с Младенцем и Его Матерью – он не является отцом и подчёркнуто отдалён от Неё. Перед ним, под видом сгорбленного старика-пастуха, стоит искушающий его диавол. Иногда его изображают с маленькими рожками или с хвостиком. Значение Праздника как «воссоздания» придаёт особый глубокий смысл присутствию диавола и его роли как искусителя. Здесь икона, основываясь на Предании, передаёт также и содержание некоторых богослужебных текстов, в которых говорится о сомнениях Иосифа и его смутном психологическом состоянии. Последнее выражается на иконе его горестной позой и подчёркивается чёрным пятном пещеры, на фоне которой иногда изображается Иосиф. Предание, передаваемое также апокрифами, повествует о том, как диавол, искушая Иосифа, говорил ему: «как из этой сухой палки не м.б. листвы, так у Девы не м.б. потомства». И тотчас палка процвела. Аргумент диавола: «это невозможно, потому что противоречит законам природы» - принимая различные формы, постоянно возвращается, походя через всю историю Церкви; на нём основывались многие ереси. Поэтому в лице Иосифа икона вскрывает не только его личную драму, но и драму общечеловеческую, драму столкновения двух миропониманий, двух мироощущений: того, для которого нет другого мира, кроме плотского, постижимого разумом, которое не может согласовать человеческие мысли и чувства с тем, что «паче слова и разума», и того, которое ощущает соприкосновение с миром сверхъестественным, в результате чего просвещается и осмысливается. На одних иконах Божия Матерь изображается смотрящей на Младенца, слагая в сердце Своём всё сказанное о Нём, или прямо перед Собой на внешний мир; но на других Она смотрит на Иосифа, словно выражая Своим взглядом сострадание к его состоянию. Так Церковь призывает нас терпимо и сострадательно, а не враждебно, относится к человеческому неверию и сомнению.

Таково изложенное в общих чертах содержание иконографии Рождества Христова, установленное каноном Православной Церкви. Отступление от этого неизбежно приводит к искажению и утере главного в Св. Писании и в иконографии – исторической действительности и догматического содержания. Так, западная иконография более склонна к замене последнего бытовым и сентиментальным, чем сводит содержание Праздника к трогательной семейной сцене. В итоге такое понимание Рождества Христова не возвышает наш ум и чувства к познанию тайны Боговоплощения, а низводит эту тайну до нашего житейского уровня. Оно оставляет нас в обычном нашем состоянии, озабоченными нашими мирскими трудностями, не указывая нам пути к их разрешению.

Икона Рождества Христова не исключает человеческого, мирского и психологического элементов: мы видим и человеческое знание (у волхвов), труд и искусство (у пастухов), и естественное человеческое чувство (у Иосифа). Но эта естественная человеческая жизнь мира изображена в её соприкосновении с миром сверхъестественным, в силу чего всякое явление человеческой жизни находит своё место, осмысляется и просвещается. Так икона возвышает ум и чувства к созерцанию и познанию тайны Боговоплощения, делая нас участниками духовного торжества.

(1) В Евангельских повествованиях об обстоятельствах Рождества Христова пещера не упоминается: о ней мы узнаём из Предания. Древнейшее из известных письменных свидетельств о ней относится ко II веку: в своей книге «Диалог с Трифоном иудеем» (ок. 155-160 гг.) св. Иустин Философ сообщает, что «т.к. Иосифу не было места, чтобы остановиться в этой деревне, он устроился в пещере, недалеко от Вифлеема».

(2) По некоторым свидетельствам, ясли, в которых был положен новорожденный Христос, просуществовали до IV в. В начале V в. блаж. Иероним не без сожаления писал: «О, если бы мне было дано видеть ясли, в которых возлежал Господь! Но увы, из-за чувства благоговения ко Христу, мы убрали глиняные ясли и заменили их серебряными. Но для меня насколько ценней те, которые убрали … Тот, Кто родился в них, осуждает серебро и золото …».

(3) См. Четьи Минеи, декабрь.

(4) Иногда небесных вестников изображают в виде трёх коленопреклонённых фигур, покровенные руки которых выражают готовность принять Святыню.

(5) Другой вариант: сцена с пастушком, играющим на свирели и собирающим вокруг себя послушных овец, как будто изолирована от других композиций: здесь нет ни поклонения, ни удивления и страха перед случившимся. В то же время его красные одежды, повторяющие цвет ложа Богоматери, приобщают его «таинству странному и преславному». Слушая благовествующего ангела, пастух, словно наполняет всё произведение тихой музыкой, сообщающей о великой радости обновления всего «тварного» мира, который «воплотившееся Слово» приводит к состоянию блаженства и покоя.

(6) Волхвов считали языческими царями (Ис 60:3; Пс 71:10), представителями трёх возрастов человеческой жизни и трёх рас Земли.

(7) Звезда вообще ассоциировалась с приходом на землю Мессии – Христа. Она указана в пророчестве Валаама: «Восходит звезда от Иакова» (Чис 24:17), а также в Откр (22:16), где Христос назван «звездою светлою и утреннею», озарившей землю светом евангельского дня.

www.vladimirsobor.spb.ru