БЕСЕДА ПРОТОИЕРЕЯ ВЛАДИМИРА ЗАЛИПСКОГО (+1997Г.) В ДЕНЬ ПАМЯТИ ПРЕПОДОБНОГО СЕРАФИМА, САРОВСКОГО ЧУДОТВОРЦА.

Значение преподобных

Беседа перед исповедью

Сегодня у нас день памяти преподобного Серафима Саровского, сегодня память одного из наших монашествующих. И вот мне подумалось: в чем значение людей, которые избрали монашеский образ жизни? Как будто бы это люди, от нас стоящие далеко. Мы с вами — люди мирские, живущие в миру, у нас свои семьи, свои заботы, свои дела земные, человеческие. У монахов — своя жизнь, они как бы отказались от земных дел, от земных попечений, от семьи, от жизни среди людей отказались, ушли — кто в монастыри, а были и такие, которые вообще уходили в леса, в пустыни, жили какой-то совсем особенной, нечеловеческой какой-то жизнью.

Так вот, братья и сестры, мне и подумалось: в чем значение этих людей, почему мы так их почитаем, так к ним обращаемся, молимся этим святым, которых Церковь называет преподобными? Вот Серафим Саровский, в частности, память которого сегодня празднуется... В чем значение этих людей для нас?

И вот когда я сейчас читал исповедные молитвы, там были такие слова, в последней молитве: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Сын живого Бога...», Бог назван живым. Так вот, братья и сестры, можно сказать, что для этих преподобных, для этих святых монашествующих Бог был действительно живой. То есть, они Бога чувствовали. Вот мы с вами в Бога верим, ходим в Церковь, дома молимся, тут молимся, крестимся, прикладываемся к иконам, исповедуемся, причащаемся. Ну, думается, конечно, что все это мы делаем не просто так все-таки какое-то хорошее чувство при этом мы с вами испытываем, переживаем. В церкви, может быть, нам легче. Легче, когда помолимся — и это хорошо, это все правильно. Но это, конечно, все очень маленькое. Эта, конечно, не сравнить с тем, что переживали, что чувствовали эти святые преподобные — и в частности святой Серафим Саровекий.

Когда он был уже старым человеком, незадолго до кончины его, как-то к нему пришел человек из его города. А Серафим происходил из города Курска. И вот этот человек принес ему привет из Курска, от его родных, и сказал, что родные хотели бы видеть его, что они живы, помнят его... И вот тогда Серафим Саровсхий очень удивительно ответил — он показал на иконы, которые были у него в келье, и сказал: «Вот мои родные. А для земных родных я уже живой мертвец».

Вот, смотрите, братья и сестры: для Серафима Саровсхого те святые, которые давно померли, которых давно уж на земле нет — он показал на иконы святых, которые жили, допустим, в третьем, или в первом веке, на иконы Матери Божией, апостолов, святых мучеников, это все люди, которые жили, ну, скажем, за 1600 лет до Серафима Саровсхого, о них у нас только воспоминания, мы только о них слышим, читаем только, — но для Серафима Саровсхого это были совершенно живые люди. И не только живые, но близкие. И не только близкие, но и родные. И такие родные, которые были для него и роднее, и ближе, и живее, чем его действительные родные, которые еще были живы и жили в его городе Курске. И Бог, и Христос Спаситель для Серафима Саровсхого были гораздо ближе, чем, скажем, отец, мать, братья, сестры...

Вот видите, братья и сестры, в чем тут дело... Дело в том, что эти святые люди, эти преподобные своей верой, своей жизнью христианской пришли к тому, достигли того, что стали совершенно ясно и живо чувствовать Бога, чувствовать Христа, чувствовать Божью Матерь, чувствовать святых людей — апостолов, мучеников... Серафиму Саровскому двенадцать раз являлась Матерь Божья. И святые являлись — апостолы Петр и Иоанн, мученицы Варвара, Екатерина и другие. Вот видите — совсем особенное состояние.

И мало того, что они им являлись — являясь, они этим святым — Серафиму Саровскому, скажем, — давали такую силу и такую любовь, и такую радость, которую потом Серафим Саровский передавал дальше. Вот люди приходили к нему в любое время года — и Серафим Саровский так их встречал, говорил: «Христос воскресе, радость моя!» То есть, он им говорил пасхальное приветствие мы вот на Пасху говорим друг другу: «Христос воскресе!» и целуемся при этом, а Серафим Саровский это говорил в любое время года. И не просто говорил — говорить-то можно, и я могу сказать тоже, а толку с этого не будет никакого. А Серафим Саровский так говорил, что у людей, и у очень унылых людей, мрачных, злых, у людей, которые часто уже отчаялись во всей своей жизни, у людей холодных, черствых, гордых, таких людей, которых довольно-трудно чем-то пронять — у них на душе становилась прямо Пасха, радость и свет. И главное — душа у них оживала.

Такой был случай, что к Серафиму Саровскому приехал один очень важный генерал очень важный, близкий к императорскому двору, который объехал всю Европу, перед ним все снимали шапки и падали на колени, кланялись ему, боялись, потому что был очень сильный человек. И был он очень гордый человек, холодный человек. Он привык, что все перед ним ползали. И вот они с одним помещиком ехали мимо монастыря, и помещик завез его в монастырь. Помещик был другом этого генерала. И привел его в келью Серафима Саровсхого, познакомил с ним.

И когда они вошли в келью, Серафим Саровский сразу по обыкновению своему упал на колени и поклонился в ноги генералу и помещику — он так делал. И помещик вышел из кельи. И очень скоро услышал сильный плач — примерно прошло полчаса. И из кельи Серафима Саровсхого вышел генерал. Вошел он в келью с важной осанкой, ни на кого не глядя — а вышел трясущийся, сгорбленный, как беспомощный старик, а Серафим поддерживал его так рукою и вел, чтобы генерал не упал. И генерал плакал как ребенок, и не мог ни слова сказать. У него были ордена надеты, много орденов — и ордена упали, а Серафим Саровский их поднял и сказал: «Возьми эти ордена, они упали потому, что ты получил их незаслуженно».

И когда генерал с помещиком сели в коляску и уже далеко отъехали от монастыря, генерал все плакал и, наконец, смог говорить. Тогда он сказал: «Я проехал всю Европу, я видел очень больших людей, императоров, царей, министров, всяких людей видел, но первый раз в жизни я увидел такого старичка, который так на меня подействовал...» Старичок-то был неученый, простой, совсем не знатный, бедняк, нищий был совершенно, ничего у него не было... И вот этого генерала — черствого, холодного и совсем, казалось бы, не способного к вере, молитве и любви, — его Серафим Саровский за полчаса... Да не за полчаса, а в первую же минуту их встречи Серафим совершенно его изменил. Генерал изменился совершенно и уже стал другим человеком.

Вот, братья и сестры: это я говорю к тому, что вот в чем значение этих монахов — тех, которые действительно Христа ради от всего отказались и посвятили себя постоянной молитве. Дело монахов — это молитва. Настоящий монах — это молитвенник... ну, прямо скажем так : за весь мир.

Как-то шли Серафим Саровский и один посетитель, и Серафим сказал: «Иди вперед, а я пойду за тобой». Посетитель пошел впереди, а потом оглянулся и увидел, что Серафим идет по воздуху, примерно так на метр от земли. Такой же случай был с Марией Египетской: когда монах Зосима попросил ее помолиться, она во время молитвы поднялась над землей. Тут, конечно, не в том дело, что над землей поднимается человек — не в этом соль, не в этом главное. Это просто показатель того, насколько этот человек уже одухотворен. Вот этих святых называют другой раз так: земной ангел и небесный человек. И это верно, так и есть. Эти люди еще живут на земле, но живут не как люди простые, а действительно как ангелы. Потому что — в чем дело ангелов? Ангелы, как говорит Церковь, постоянно славословят Бога. И исполняют только волю Божию, ничью другую. Они своей воли не имеют, своих хотений. Вот точно так же и истинные подвижники монашествующие — это люди, которые живут только исполнением воли Божией, то есть, живут только заповедями Христа Спасителя. И постоянно молятся — в сердце молятся.

Молитва, братья и сестры, — это дело такое, что не обязательно все время говорить слова молитвы, креститься, кланяться, нет. У тех, кто привык молиться много, молитва постепенно может переходить уже в сердце. И тогда молится сердце, а язык не молится. Вот есть такие слова у святого Давида — он говорит так в своем псалме: «Я сплю, а сердце мое бдит», то есть, бодрствует. Как это сердце бодрствует? А вот оно молится.

Я помню, мне рассказывал один человек, в наше время — он был в одном монастыре, его положили спать на ночь в отдельной комнате. И вот ночью ему стало очень страшно — а это бывает, это так называемые вражеские искушения. Могут явиться и злые духи. Это странно звучит для людей неверующих, но так бывает. В общем, с ним случилось такое искушение от демонов, от злых духов, и было очень страшна. И вот он спал — и во сне увидел, как будто бы стоит его духовный отец, священник, у которого он обычно исповедовался, а он стоит сразу за его спиной, и они окружены маленькими бесами. И очень страшно. И он чувствует во сне — так бывает, — что все его спасение в его духовном отце, который за него молится. И он проснулся. Это была середина ночи, и очень страшно было — так, что было даже трудно перекреститься, рука стала тяжелая, холодная. Только живо было сердце. Сердце было теплое, он чувствовал. И в сердце сама собой говорилась так называемая Иисусова молитва — «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного». Вот эта молитва сама собой говорилась в сердце, потому что этот молодой человек к этой молитве немножечко привык, он ее часто читал про себя — ходил ли, сидел ли, вот он так молился. Такая непрестанная молитва сердечная бывает у монахов-подвижников. У святых она постоянна, и эта молитва очень сильная. Эта молитва — как огонь. И этот огонь очень действует — и на людей, и, конечно, на злых духов. На людей он действует хорошо — он их привлекает к себе. А бесов отгоняет. Так что монах настоящий — это очень сильный человек, эта духовный воин.

У апостола Павла есть слова: наша война — не с людьми, то есть, мы боремся не с людьми, мы боремся с духами злобы поднебесной, то есть, боремся с демонами. Так что вот, дорогие братья и сестры, в чем значение монашествующих и наших подвижников — это именно в том, что они узнали живого Бога. Они узнали духовный мир. И они могут к этому знанию привлекать, приобщать людей — то есть, через себя как бы приводить людей ко Христу. Так приводить, что люди Христа почувствуют, почувствуют духовную жизнь. А это очень важно, потому что мы с вами знаем: очень много говорится и пишется о том, что Бога нет, что Христа и Бога выдумали, и все это рассказы и сказки священников, которые просто обманывают народ. А вот когда сам переживешь, испытаешь, почувствуешь и Христа, и эту невидимую духовную жизнь, почувствуешь радость и мир, и любовь почувствуешь необыкновенную, Божью любовь — то есть, почувствуешь то, о чем апостол Павел говорил: плоды Духа — это любовь, радость, мир...

Видите? Это все можно почувствовать, и тогда все эти разговоры о том, что Бог — это выдумка, что людей обманывают священники, — тогда это все становится неубедительным. Тогда понимаешь, что правда все-таки у Христа, правда в Евангелии, правда в Церкви. Поэтому настоящая духовная жизнь и приобщение к ней — это есть лучшее доказательство правды веры. Правды, что и Господь есть, Христос, и Матерь Божья, и святые живы. И что в заповедях Христовых — правда. Что если будешь по ним жить, то хорошо тебе будет. Что все это правильно, все это хорошо, все это дает людям радость и мир, и любовь, и настоящую бессмертную жизнь. И все это можно узнать, все это можно узнать... Так что наша вера — это не пустой звук, не красивые слова, а это правда, которую можно испытать. И вот подвижники-монахи все это испытали. Испытали и передавали тем, кто окружал их. Вот в чем их великость, вот в чем их значение...

15 января 1984 года